Аркадий Адамов - …Со многими неизвестными
— Совсем недалеко, дорогой, — вмешался высокий парень. — Быстро дойдем. А может, такси подвернется.
— Отдельный дом будет?
— Отдельный. Совсем отдельный.
— Сад кругом?
— Двор. И выхода два, на две улицы. Мы тоже, дорогой, понимаем.
Парня, кажется, начинал раздражать этот разговор. Но приезжий словно не замечал этого.
— Хорошо! — щелкнул он языком и обернулся к товарищу: — Поедем, Ваня, э?
Тот в ответ кивком головы отозвал его в сторону и, подняв чемодан, отошел сам.
— Минутку одну. Посоветоваться надо, — сказал второй.
Они пошептались о чем-то, потом подошли, и тот, кого второй назвал Ваней, грубовато сказал:
— Согласны. Только глядите, если что — кишмиш сделаем, — и с угрозой добавил: — Мы народ серьезный, шуток не понимаем.
Приезжие подняли свой чемодан, и вся группа торопливо двинулась по платформе к выходу в город.
— Смотрите, смотрите, — встревоженно прошептал Дмитрий Петрович. — Этот человек пошел за теми людьми. Я боюсь, он чего-то задумал. Может быть, их предупредить?
— Конечно. И они его сразу задержат, — обрадованно подхватил толстяк. — Я не понимаю, как вы не мерзнете? Меня все-таки толщина спасает, и то…
— Что вы! Я просто ужасно замерз, ужасно, — воскликнул Дмитрий Петрович. — Боюсь, что завтра…
— А! Вы все время чего-то боитесь, но ведете себя, как мальчишка, честное слово.
Переговариваясь, они шли по платформе, не спуская глаз с полного человека в пыжиковой шапке. Тот двигался осторожно, стараясь спрятаться за спинами идущих впереди людей.
Когда вышли на пустынную в этот поздний час привокзальную площадь, толстяк сказал:
— Давайте прибавим шаг и догоним их.
— Нет, нет, не сейчас, — испугался Дмитрий Петрович. — А то он увидит, как мы подойдем, и… и скроется, не дай бог. Или вдруг еще меня узнает.
— Ну, знаете. Вы просто профессиональный сыщик, оказывается. Только учтите, что потом будет еще труднее подойти. Здесь, по крайней мере, люди кругом.
— Да, вы правы, — нерешительно произнес Дмитрий Петрович.
Между тем люди, за которыми шел неизвестный, пересекли площадь и скрылись за углом какой-то улицы. Человек последовал за ними, и Дмитрию Петровичу с его спутником не оставалось ничего другого, как двинуться в том же направлении.
Впереди открылась длинная, пустынная улица, освещенная редкими фонарями.
Неожиданно Дмитрий Петрович ускорил шаг и, руководимый, кажется, больше отчаянием, чем отвагой, стал догонять идущего впереди человека.
Толстяк с тревогой спросил:
— Вы, собственно, что хотите сделать?
— Остановить его…
— Ну, а дальше?
— И… и потребовать… чтобы те слышали…
— Вы с ума сошли! Да он вас…
— Но они же помогут в случае чего… И потом нас, в конце концов, двое. Он не посмеет.
В это время человек услышал шаги за собой и оглянулся. Но, решив, видимо, что эти двое опасности для него не представляют, спокойно двинулся дальше. То, что его догоняют, показалось ему, наверное, вполне естественным: люди спешат, замерзли, и, конечно, с поезда, раз у обоих чемоданы.
Когда они были уже совсем близко, неизвестный даже посторонился, пропуская их вперед.
Но один из догнавших его, худой человек в очках, неожиданно остановился и очень вежливо сказал, смущенно поправляя свободной рукой очки:
— Извините, пожалуйста. Но я хотел бы вас попросить…
— Некогда мне, граждане, — буркнул неизвестный, пряча лицо в поднятый воротник не то от ветра, не то от взглядов случайных людей.
— Нет, нет, я вас очень прошу.
— А я говорю, некогда.
Неизвестный повернулся, собираясь двинуться дальше, но Дмитрий Петрович ухватил его за рукав пальто:
— А я вас очень прошу вернуться на вокзал.
— Что-о?.. — изумился тот.
— Да, да. Надо выяснить…
Но тут неизвестный, бросив взгляд на удаляющуюся группу людей, с силой оттолкнул Дмитрия Петровича и кинулся бежать.
Дмитрий Петрович срывающимся голосом закричал:
— Вы как смеете руки пускать в ход!..
— Держите его!.. Держите!.. — завопил толстяк.
Он, а за ним и Дмитрий Петрович бросились было вслед за убегавшим, но тот скользнул в какой-то темный двор и пропал там.
Когда они снова выбежали на улицу, она была пустынна.
— А где же те? — запыхавшись, спросил Дмитрий Петрович. — Где же они?..
— Выходит, ушли.
— Но они же слышали наши крики? Один, я видел, даже оглянулся.
— А! — махнул рукой толстяк и вытер со лба пот. — Не все такие герои, как вы. — Он усмехнулся. — Ну, я надеюсь, теперь вы успокоитесь?
— Что ж можно сделать? — расстроенно ответил Дмитрий Петрович, оглядываясь по сторонам.
— Как «что»? Можно… Ну, я не знаю. Организовать в, том дворе засаду, например.
— Ах, бросьте шутить. Это просто ужасно, что он убежал.
Переговариваясь, они снова вышли на пустынную привокзальную площадь. Ветер дул здесь особенно сильно, крутя поземку, раскачивая фонари, и длинные тени то наползали на искристую, заснеженную мостовую, то убегали к стоявшим вокруг безмолвным домам с черными глазницами окон. Светилось только длинное, приземистое здание вокзала с высокой башней посередине.
— Может быть, пойдем туда? — Дмитрий Петрович махнул рукой в сторону вокзала. — Спросим, где тут гостиница.
— Куда угодно, только пойдемте. Этот проклятый ветер…
Они побрели через площадь к вокзалу.
Выяснилось, что гостиница недалеко: «каких-нибудь две остановки на трамвае», как объяснил им случайный прохожий и махнул рукой в сторону той самой улицы, откуда они только что пришли.
— Он думает, мы привезли с собой трамвай, — сердито проворчал толстяк.
Усталые и замерзшие, они наконец подошли к высокому подъезду с двумя огромными шарами-фонарями на массивных тумбах.
В гостинице свободных мест не оказалось. Удалось лишь уговорить суровую женщину-администратора разрешить посидеть до утра на диване в вестибюле.
— Эх, будь мы половчее, давно бы получили номер, — вздохнул толстяк, расстегивая пальто. — Эта мегера просто в руку смотрит.
— Вы имеете в виду… некоторым образом… взятку?
— Именно, дорогуша. Именно.
Дмитрий Петрович только сокрушенно вздохнул в ответ.
Глава 3
В ПАЛАТКЕ НА РЫНКЕ И ВОКРУГ НЕЕ
Сергей проснулся, как обычно, в семь. В комнате стояли сумерки, было прохладно. С трудом различались предметы вокруг. Вон темное пятно у стены — это шкаф. У окна — письменный стол, лампу с него Сергей перенес на тумбочку возле кровати: читал перед сном.
Широкая, мягкая постель манила снова закрыть глаза, уснуть. Нельзя. Сергей протянул руку, взял с тумбочки часы. Ну, конечно, ровно семь. Пора. Он решительно откинул одеяло. В трусах и майке подбежал к окну. Из открытой форточки тянуло холодом.
Сергей увидел широкую заснеженную улицу, редкие фигуры прохожих только подчеркивали ее пустынность. В некоторых окнах высокого дома напротив уже горел свет. «Встают труженики, — подумал Сергей. — И ты давай».
Оттащив коврик на середину комнаты, он принялся делать зарядку. Тело порозовело, стало жарко. «Витька сейчас, конечно, от зарядки отлынивает, — подумал Сергей. — Как меня нет, так обязательно отлынивает».
Сергей уже брился, когда внезапно зазвонил телефон. Дежурный по управлению бодрым голосом спросил, когда подослать машину к гостинице.
— Спасибо, но не надо, — ответил Сергей. — Здесь, кажется, близко, дойду. Проследите только, чтобы людей ко мне вызвали на десять.
Он повесил трубку. Итак, начинается его жизнь в этом городе и новое дело, как всегда важное, важнее которого ничего для него сейчас нет. Как он будет раскрывать его? Чем оно кончится? Никто не знает, и он не знает. В этом вся штука. Конечно, план есть. Но жизнь сложнее любого плана и подсовывает такое, чего предугадать невозможно. Собственно говоря, уже подсунула. Словно ждала, когда он приедет, и р-раз… Эта женщина, она не выходит у него из головы, молодая, красивая. Ну, как же ты так неосторожно вела себя, ну как же ты позволила?.. Поверила? Он тебе понравился? Кто же ты такая, какая у тебя жизнь, как ты очутилась здесь? А главное — кто такой он?..
Сергей торопливо закончил бриться, оделся. Он почувствовал, как дрожат руки. «Волнуешься? — ядовито спросил себя. — Жаль тебе ее? Очень жаль? Тогда перестань волноваться. Думай. Это звено той же цепи. Думай, думай».
У этой женщины были, наверное, при себе деньги, немало денег. Хотя… То странное письмо. Значит, мотив преступления другой? Нет, нет, сейчас решить это невозможно. Надо сперва собрать материал, надо поработать. И идти в двух направлениях, по тем делам и по этому. Где-то они пересекутся, обязательно пересекутся.
Сергей прошел длинным коридором, отдал дежурной ключ от номера и легко сбежал по лестнице.